Интернет-Сервер по Интегральной Йоге 

Мать, "Адженда", Том III, 1962, фрагменты 

6 марта 1962

AGENDA, v.3, p.106-112. 

Как дела? 

Я вообще не знаю, где я нахожусь. 

Ты нейтрален. 

Да, я вообще ничего не понимаю. 

Ты нейтрален -- понурый. Поэтому тебе трудно не раздражаться! 

Почему? Что произошло? 

О, ничего (Мать смеется), ничего особенного. Только такое ощущение, что ты подпрыгнешь, если кто-то к тебе прикоснется! 

В самом деле, я больше ничего не понимаю. Я не понимаю. Я имел в виду Нечто Иное -- это всегда было, это не колеблет- ся. Но... кажется, что нет прогресса. Я не вижу ничего впе- реди себя, ничего за собой, ничего. Я не знаю, я здесь нахо- жусь уже изрядное число лет, и не чувствую, что продвинулся хотя бы на дюйм, ничего -- я не вижу ничего. Не так чтобы я теряю веру, это единственный смысл моей жизни; без этой оп- ределенности Нечто Иного я бы покончил с собой. Но, факти- чески говоря... 

Бывают такие периоды. 

Но ничто не указывает тебе на то, что ты движешься, ничто не дает тебе уверенности: "А, да, я на пути". Ничто. 

Это само по себе должно быть превзойдено; я имею в виду, что состояние само по себе представляет нечто, что должно быть поко- рено. Потому что... ты помнишь, недавно я рассказывала тебе о та- ком потрясающем переживании в сознании тела (исцеление ног Мате- ри, беседа от 24 февраля 1962 г.) -- это... это тупое сознание в материальном мире, которое действительно дает ощущение чего-то инертного, неменяющегося, неспособного отвечать; ты можешь ждать миллионы и миллионы лет, и ничего не сдвинется с места. И то пе- реживание пришло в конце достаточно критического перехода -- ему кажется катастрофой начать движение, вот что так странно! И не только это, но то клочок воображения, который оно имеет (если это можно назвать воображением) неизменно катастрофический. Все, что оно ожидает -- это всегда к худшему -- к самому мелочному, самому дурному, самому отвратительному виду худшего -- всегда к самому худшему. Это... действительно, это наиболее болезненные условия, в которых только может быть человеческое сознание и материя. Да, я плавала в этом месяцами, и мой способ бытия в этом заключается в том, чтобы идти через всевозможные болезни и иметь всевозможные физические ухудшения, одно за другим.

Совсем недавно, как я рассказывала тебе, вещи поистине стали немного... отвратительными, опасными, и в течение часа или полу- тора я делала садхану так (Мать сжимает кулаки), держа в кулаках это тело и телесное сознание. И все время, пока там работала Сила (это было подобно замешиванию очень густого теста), нечто говори- ло мне: "Посмотри, ты больше не можешь отрицать чудеса." Это было сказано тому сознанию (не мне, конечно же), этому телесному соз- нанию: "Теперь ты не можешь отрицать это -- чудеса действительно происходят." Меня вынудили увидеть; мое тело зевало как идиот, которому показали небо -- "А!". И оно настолько глупое, что даже не имеет радости открытия! Но его вынудили увидеть, эта вещь была прямо перед носом -- этого невозможно было избежать, оно должно было это принять. Но ты знаешь, мой дорогой, как только я ослаби- ла давление -- забыто!

Конечно же, я помню переживание, но телесное сознание его забыло. Малейшей трудности, даже тени или воспоминания о труднос- ти было достаточно, чтобы начать все сначала: "Ох... ох! Что те- перь произойдет?". Те же самые старые опасения и глупости.

Так я осознала, что мы должны продолжать пытаться.

И что, однако же, докучает, это чтобы встряхнуть все это, я должна физически пройти через некоторые довольно плохие моменты. Так что не беспокойся, я понимаю, каково остальным! Я сама никог- да не теряю ни сознания, ни контакта... не со Знанием, а с то- тальным ПЕРЕЖИВАНИЕМ отождествления. Только здесь, в Материи, ра- бота имеет эту особенную природу. Так что я понимаю, каково лю- дям, которые небрежно живут день ото дня, от минуты к минуте, для кого это не постоянная, вечная работа каждой секунды, полностью сознательная и умышленная... И, кроме того, это тело столь жажду- щее -- бедная вещь, иногда я обнаруживаю, что оно кричит как ди- тя, умоляя "Как выбраться из этой путаницы?". Вот почему люди, достигавшие внутренней реализации, называли эту работу "невозмож- ной". Это их собственная невозможность! Я знаю, что это не невоз- можно, я знаю, что это придет, но... сколько потребуется времени? Я не знаю этого.

Мое ощущение таково, что если ты пытаешься спешить, брать стремительным натиском, хотя бы немного ускорять вещи, то это становится подобным камню -- оно снова обращается в камень. Оно было камнем долгое время, прежде чем стать человеком... Так что я не хочу этого. Ты не можешь быть слишком нетерпеливым -- это даже не нетерпение, а давление. С превышением определенного давления это обращается в камень. Поэтому я понимаю людей, которые достиг- ли реализации и, блаженно наслаждаясь ею, вышвыривают всю вещь: "Прекрасно, я обойдусь без этого!".

Вот что всегда происходил.

Но я не могу делать это.

То, что я всегда делаю, это говорю: "Хорошо, все в поряд- ке..." (я говорю это Господу с улыбкой), "если Ты сейчас решил, что я должна оставить [тело], то я с готовностью сделаю это".

Если Он когда-либо дает мне шлепок, то я этого заслужила! Я могу чувствовать это, даже в то время, как я говорю это.

Это просто для того, чтобы гарантировать, что сознание нахо- дится в состоянии полной невозмутимости; я имею в виду, обернутся ли вещи так или эдак -- это совершенно меня не заботит: что Ты пожелаешь -- спонтанно и интегрально и исключительно -- Моя Воля. Я говорю "Моя" Воля, чтобы подчеркнуть тотальную верность. Это не подчинение; это не имеет ничего общего с подчинением; это подобно этому (жест полного оставления). Хорошо, несмотря на это, не так уж и много прогресса.

Хотя иногда, да, внезапно... Взять этот пример (он может по- казаться пустяком, но когда ты достиг этой точки...): первый вне- запный проблеск сознательного контроля над функционированием те- ла, дающий тебе намек о том времени, когда все будет работать че- рез действие сознательной воли. Это началось -- но это самое, са- мое, самое начало. И малейшее вмешательство старых движений пор- тит все -- я имею в виду старый способ поведения тела: ты хочешь это и ты хочешь то, и ты хочешь заставить делать это так и ты хо- чешь заставить... В ту минуту, когда это врывается, останавлива- ется все. Прогресс подходит к застою. Следует быть в состоянии блаженного единения... тогда можно почувствовать, что началось новое функционирование.

Но это стало такой деликатной игрой! МАЛЕЙШАЯ вещь, мельчай- шая может вывести все из сцепления -- одно простое обычное движе- ние. Если в силу привычки ты соскальзываешь к прежнему функциони- рованию (это микроскопические вещи, не легко видимые, тонкие, незначительные,; следует быть очень, очень, ОЧЕНЬ бдительным), и если это произошло, то вся новая вещь останавливается. Тогда ты должен ждать. Ждать до тех пор, пока обычное функционирование не согласится остановиться, и это означает медитирование, вход в со- зерцание -- повторное прохождение всего пути. Затем, когда ты снова ухватил То и можешь оставаться там в течение нескольких се- кунд, иногда -- нескольких минут (чудесно, когда это длится нес- колько минут).. И затем это снова защемляется, и все нужно пере- делывать.

Я говорю это не для того, чтобы обескуражить тебя, а чтобы лишь сообщить, что следует по-настоящему и воистину быть терпели- вым. Единственно возможный способ сделать это -- это некоторого рода пассивность: не ХОТЕТЬ результата -- ЖЕЛАНИЕ результата привносит в это движение, которое все портит.

Долгое время я тебе говорила, что мы ОЧЕНЬ близко -- долгое время.

Так что когда люди спрашивают меня, я говорю (чтобы им что-то ответить): "Увидим". Конечно же, это не так, что я не знаю; я очень хорошо знаю, как это будет. Но (смеясь) я не знаю, когда! Я этого не знаю. Даже сейчас я не знаю, когда.

В действительности, если нечто хочет узнать когда, тогда оно все еще спешит.

Нет, ты должен быть святым, дорогой! (Мать смеется и смеет- ся).

 (Сатпрем гримасничает) 

Да, я знаю -- я тоже не святая!

Я обычно говорю одну и ту же вещь. Когда Шри Ауробиндо был здесь, я обычно говорила каждому: "Я не святая, и не хочу быть святой!". И, посмотри, что со мной произошло!

Ты должен быть несвятым святым.

Без капли святости.

Ты знаешь, мы любили придерживаться всех этих маленьких пра- вил: "Превыше всего, не делай то; и непременно сделай это, не за- будь то..". Как омовения, например, или позиции или что-либо еще -- в них нет нехватки. Горы запретов и поощрений -- все полностью выметено! И выметено до такой степени, когда иногда правило, неч- то очень рекомендуемое ("Непременно сделай это, позаботься сде- лать то" -- позиция или действие) становится препятствием. Я с трудом отваживаюсь сказать это, но один пример -- это иметь регу- лярное расписание -- всегда делать омовения в один и тот же час, всегда делать джапу тем же образом и т.д. И я полностью осознаю, что сам Шри Ауробиндо выставлял всевозможные тривиальные препятс- твия на моем пути -- препятствия я могу преодолеть с единой се- кундой отражения; он их выставлял как бы играючи. Ты помнишь тот афоризм, где он говорит, что он ссорился с Господом и что Господь бросил его в трясину? (*). Как раз это я и чувствую. Он ставит палки в мои колеса и смеется. Поэтому я говорю: "Все правильно, делай это, мне на это наплевать! Я сделаю все, что Ты хочешь, это не моя проблема; я могу делать это или не делать, делать это этим образом или тем...". Все это сейчас развеялось как дым.

Что стало постоянным, хотя... Мне не следует это говорить, потому что это снова введет меня в затруднение! Но, как бы там ни было, то, что стремится быть постоянным, это РАЗЛИЧЕНИЕ: вбирать все обстоятельства, вибрации, взаимосвязи, что приходит от людей, окружающих меня, что откликается, и расставлять все по своим мес- там. Ежесекундное различение. Я знаю, откуда приходят вещи, поче- му они приходят, их воздействие, куда они собираются меня вести и т.д. Это становится все более и более частым, постоянным, автома- тическим -- как состояние бытия.

Вот что о единственном месте, где прогресс реально виден. Я надеюсь, что сам факт, что я говорю об этом, не введет меня снова в заблуждение!

Но нетерпение и раздражение... Хорошо, если ты будешь лучше себя чувствовать... Некоторым людям это нужно как выпускной кла- пан -- но ты теряешь уйму времени.

____________________________

(*) Афоризм 63 - Поначалу, всякий раз, когда я совершал грех, я обычно сокрушался и злилися как на себя, так и на Бога за свои страдания. Затем я постепенно стал отваживаться спрашивать: "За- чем ты снова окунул меня в грязь, О мой друг по играм?"... 

Однажды я вся была напряжена; вещи начали становиться столь "не- переносимыми", как люди говорят, что нечто в наиболее материальном ви- тальном пришло в состояние, которое обычно считается приступом ярости (это было полностью под контролем -- я имею в виду, что это работало как предохранительный клапан и рассматривалось таковым во всех вибра- циях). Я была одна в ванной комнате, никто не видел меня; я схватила что-то, не помню что, и швырнула об пол!

Ах, какое облегчение!

Так все и идет. 

Но что же нам делать тем временем? Что? 

Я рассказываю тебе, что я делаю: я говорю Господу "Все хорошо, если так уж происходит, хорошо, я больше не делаю ничего; я покоюсь в твоих руках и жду". Я действительно, конкретно (я почти что сказала "материально") делаю это -- и тогда я не волнуюсь. "Ты будешь делать все это, я не делаю ничего". И я действительно становлюсь так. Конечно же, немедленно устанавливается великая радость, и я не беспокоюсь.

Например, я полностью завалена материальной работой, письмами, людьми, делами, которые надо привести в порядок и решить, завалена большими вещами, которые нужно организовать, все это наваливается на меня со всех сторон и пытается завладеть всем моим временем и энерги- ей. Иногда это действительно становится слишком. так что когда это слишком, я говорю: "Хорошо, Господи, сейчас я упокоюсь в Твоих руках". И тогда я, больше не думая, больше не беспокоясь ни о чем, и... я иду в Блаженство. Обычно спустя десять минут все прекрасно! 

Проблема в том, что нет больше ментального механизма. Прежде, ра- ботая разумом, я брал эту вещь или делал ту вещь, но теперь я не позволяю этому работать, поэтому ничто не заставляет меня дви- гаться! 

Абсолютно. Но это большой прогресс. 

Не обязательно! Может быть, есть вещи, которые мне следовало бы и сделать. 

Нет.

Нет, это большой прогресс, грандиозный прогресс.